"Пролетарская Правда"
№ 14 (32), 18 января 1914 г.

Либералы отличаются от реакционеров тем, что, по крайней мере, для начальной школы они признают право преподавания на родном языке. Но они совершенно схо¬дятся с реакционерами насчет того, что обязательный государственный язык должен быть.

Что означает обязательный государственный язык? Это значит практически, что язык великороссов, составляющих меньшинство населения России, навязывается всему остальному населению России. В каждой школе преподавание государственного языка должно быть обязательно. Все официальные делопроизводства должны обязательно вестись на государственном языке, а не на языке местного населения.

Чем оправдывают необходимость обязательного государственного языка те партии, которые его защищают?

"Доводы" черносотенцев, конечно, коротки: всех инородцев необходимо держать в ежовых рукавицах и не позволять им "распускаться". Россия должна быть неделима, и все народы должны подчиняться великорусскому началу, так как великороссы будто бы были строителями и собирателями земли русской. Поэтому язык правящего класса должен быть обязательным государственным языком. Господа Пуришкевичи даже не прочь бы и вовсе запретить "собачьи наречия", на которых говорит до 60% невелико¬русского населения России.

Позиция либералов — гораздо "культурнее" и "тоньше". Они — за то, чтобы в из¬вестных пределах (например, низшая школа) был допущен родной язык. Но вместе с тем они отстаивают обязательность государственного языка. Это, мол, необходимо, в интересах "культуры", в интересах "единой" и "неделимой" России и т. д.

«Государственность есть утверждение культурного единства... В состав государственной культуры непременно входит государственный язык... В основе государственности лежит единство власти, и госу¬дарственный язык — орудие этого единства. Государственный язык обладает такой же принудительной и общеобязательной силой, как все другие формы государственности...

Если России суждено пребыть единой и нераздельной, то надо твердо отстаивать государственную целесообразность русского литературного языка».

Вот — типичная философия либерала относительно необходимости государственно¬го языка.

Приведенные слова заимствованы нами из статьи г. С. Патрашкина в либеральной газете "День" (№ 7). За такие мысли, по вполне понятным причинам, черносотенное "Новое Время" наградило жирным поцелуем автора их. Г-н Патрашкин высказывает здесь "вполне здравые мысли", заявила газета Меньшикова (№ 13588). За такие весьма "здравые" мысли черносотенцы постоянно хвалят и национал-либеральную "Русскую Мысль". Да и как не хвалить, раз либералы при помощи "культурных" доводов пропа¬гандируют то, что так нравится нововременцам?

Русский язык — велик и могуч, говорят нам либералы. Так неужели же вы не хотите, чтобы каждый, кто живет на любой окраине России, знал этот великий и могучий язык? Неужели вы не видите, что русский язык обогатит литературу инородцев, даст им воз¬можность приобщиться к великим культурным ценностям и т. д.?

Все это верно, господа либералы, — отвечаем мы им. Мы лучше вас знаем, что язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского — велик и могуч. Мы больше вас хотим, чтобы между угнетенными классами всех без различия наций, населяющих Рос¬сию, установилось возможно более тесное общение и братское единство. И мы, разумеется, стоим за то, чтобы каждый житель России имел возмож¬ность научиться великому русскому языку.

Мы не хотим только одного: элемента принудительности. Мы не хотим загонять в рай дубиной. Ибо, сколько красивых фраз о "культуре" вы ни сказали бы, обязатель¬ный государственный язык сопряжен с принуждением, вколачиванием. Мы думаем, что великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать его из-под палки. Мы убеждены, что развитие капитализма в России, во¬обще весь ход общественной жизни ведет к сближению всех наций между собою. Сот¬ни тысяч людей перебрасываются из одного конца России в другой, национальный со¬став населения перемешивается, обособленность и национальная заскорузлость долж¬ны отпасть. Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без палки. А принудительность (палка) приведет только к одно¬му: она затруднит великому и могучему русскому языку доступ в другие национальные группы, а главное — обострит вражду, создаст миллион новых трений, усилит раздра¬жение, взаимонепонимание и т. д.

Кому это нужно? Русскому народу, русской демократии — этого не нужно. Он не признает никакого национального угнетения хотя бы и "в интересах русской культуры и государственности".

Вот почему русские марксисты говорят, что необходимо: — отсутствие обязатель¬ного государственного языка, при обеспечении населению школ с преподаванием на всех местных языках, и при включении в конституцию основного закона, объявляюще¬го недействительными какие бы то ни было привилегии одной из наций и какие бы то ни было нарушения прав национального меньшинства...